Рецензия на фильм Корм — ужасный шведский хоррор

В кино с 28 марта

Новая работа Джордана Пила, взявшего «Оскар» за сценарий «Прочь», — ещё один необычный гибрид хоррора и социального триллера. По мнению критиков, фильмы таких достоинств расширяют жанровые границы.

«Мы» — пока лучший фильм ужасов 2019 года. Первые отзывы

АНТОН ДОЛИН (MEDUZA)

На знаменитой картине Рене Магритта изображен мужчина, который смотрится в зеркало. Вместо его лица там отражается затылок. Эта работа называется «Репродуцирование запрещено». Как часто бывает у бельгийского сюрреалиста, название противоречит изображению — безликий герой картины превращен в собственную репродукцию. В самом начале хоррора «Мы» картина Магритта копируется дословно. Заблудившаяся в лабиринте посреди парка аттракционов девочка смотрится в зеркало и видит там не отражение, а двойника, повернувшегося к ней спиной. Дальше возникнет немало страшного, жестокого, кровавого, но в памяти застрянет именно этот необъяснимый образ».

АЛЕКСЕЙ ФИЛИППОВ («ИСКУССТВО КИНО»)

Однако пересказом прямой и явной угрозы извне Пил не ограничивается, его в большей степени волнуют враги внутренние. Эпиграфом картины служат истории про многочисленные подземные ходы, которым изрыта бескрайняя американская земля. Городские легенды об этих катакомбах широко известны: среди самых популярных — байки про потайные лазы в Белый дом, по которым президенту Кеннеди, дескать, доставляли дам для свиданий (среди прочих упоминается белокурая фантазия американской мечты — Мэрилин Монро). Густая конспирология в «Мы» видна невооруженным глазом: не обходится без правительства и хитровыдуманных способов по оболваниванию народонаселения, но и эта актуальная нотка не единственная».

ДЕНИС РУЗАЕВ (ЛЕНТА.РУ)

Свою ловкость в обращении с приемами и интонацией хоррора как жанра Пил демонстрирует быстро — тягучим, гипнотическим, нервирующим ритмом пролога, предательской двойственностью визуальных рифм, которые настойчиво всплывают в сценах на пляже, наконец, натуральной слешер-эквилибристикой в эпизоде вторжения: то, как Пил нагнетает саспенс посредством смены ракурсов камеры, звуковых эффектов и работы с информацией, известной зрителям и недоступной персонажам, заставляет вспомнить и Хичкока, и Карпентера, и Де Пальму».

ДМИТРИЙ БАРЧЕНКОВ (GQ)

Режиссер неким образом повторяет акцию с помощью своих довольно странных персонажей. Цель лежит на поверхности и очень точно продолжает линию фильма «Прочь» – перед нами отповедь политическим взглядам, сформировавшим нынешнюю Америку (с ее феминистскими и трампо-расистскими тенденциями, например). Неслучайным оказывается ответ двойника Аделаиды на вопрос «Что вы?» – «Мы – американцы». Такие, какими вы сами сделали нас, – напрашивается продолжение. А возникающие довольно часто кролики, известная аллегория чернокожих в их же фольклоре, у Пила становятся столь же точным визуальным воплощением одной из его идей».
«Мы». Дублированный трейлер

Новинка

Единственные важные вопросы после первой половины остаются только к самому герою Фассбендера.

Авторы (сознательно?) выкинули из фильма несколько важных личных третьестепенных сюжетных линий, которые были в романе, поэтому к экранному Холе остается много вопросов. Но и тут можно закрыть на это глаза, потому что неразгаданный главный герой — это вполне в каноне детектива. Много мы знали о личной жизни Холмса или Пуаро, даже после нескольких прочитанных книг?

До определенного момента «Снеговик» еще и притворяется более вместительным фильмом, чем есть на самом деле

В перерывах между убийствами Альфредсон и Ко постоянно переключают на что-то внимание зрителя: на экране возникают пышные правительственные банкеты, обнаженных девушек снимают на смартфон, бывшая Холе все чаще кладет голову на плечо — создается впечатление (особенно у тех, кто читал книгу и помнит, чем там все закончится), что фильм вот-вот вывернет в сторону либо глобальных заговоров и продажных чиновников, либо семейных ценностей

Ничего этого не происходит — многие сюжетные веревочки обрываются на полуслове, а сюжет затягивается вокруг основного убийцы. Но эти нерешенные сюжетные ходы — на самом деле, меньшее из зол.

АНТОН ДОЛИН (MEDUZA)

На знаменитой картине Рене Магритта изображен мужчина, который смотрится в зеркало. Вместо его лица там отражается затылок. Эта работа называется «Репродуцирование запрещено». Как часто бывает у бельгийского сюрреалиста, название противоречит изображению — безликий герой картины превращен в собственную репродукцию. В самом начале хоррора «Мы» картина Магритта копируется дословно. Заблудившаяся в лабиринте посреди парка аттракционов девочка смотрится в зеркало и видит там не отражение, а двойника, повернувшегося к ней спиной. Дальше возникнет немало страшного, жестокого, кровавого, но в памяти застрянет именно этот необъяснимый образ».

Сегменты

участок

В кадре антологии Майкл Айронсайд изображен в роли садиста доктора Дэниела Маркуса, который взял интервью у ряда пациентов, чьи психозы, по его мнению, вызваны какой-то ранее пережитой травмой. Доктор Пол Виктор (Джек Плотник) разрешает ему опросить шесть пациентов, которые все соответствуют его требованиям, оставляя санитаров Шейну (Дрю Фонтейро) и Кайлу (Рэйн Джеймсон) выполнять его приказы.

Затем Маркус вызывает у каждого пациента страхи через какой-то элемент их прошлого, заставляя их паниковать и рассказывать свою историю через воспоминания, каждый из которых связан через один из сегментов. Он отпускает каждого пациента резкими и жестокими упреками в том, что, по его словам, это их «фальшивые» психозы.

Вызвав всех шести пациентов, Маркус выходит в коридор и обнаруживает мертвых Шейна и Кайла. Один из пациентов, которых он мучил, ударил его по голове, и он просыпается в смирительной куртке в окружении пациентов, которых он мучил. Как только он убит, он внезапно просыпается, и выясняется, что Маркус является седьмым пациентом, а доктор Виктор — его врачом. Рассказав собственную историю, Виктор издевается над Маркусом так же, как он издевался над «пациентами» в своей галлюцинации, но когда Виктор поворачивается спиной, Маркус атакует и ломает ему шею. Поднимая очки Виктора, он говорит, что «пора делать обходы», прежде чем приступить к убийствам по заведению.

АЛЕКСЕЙ ФИЛИППОВ («ИСКУССТВО КИНО»)

Однако пересказом прямой и явной угрозы извне Пил не ограничивается, его в большей степени волнуют враги внутренние. Эпиграфом картины служат истории про многочисленные подземные ходы, которым изрыта бескрайняя американская земля. Городские легенды об этих катакомбах широко известны: среди самых популярных — байки про потайные лазы в Белый дом, по которым президенту Кеннеди, дескать, доставляли дам для свиданий (среди прочих упоминается белокурая фантазия американской мечты — Мэрилин Монро). Густая конспирология в «Мы» видна невооруженным глазом: не обходится без правительства и хитровыдуманных способов по оболваниванию народонаселения, но и эта актуальная нотка не единственная».

Крупная неприятность на дороге

Диего Мартинес — молодой и очень амбициозный человек, но при этом далеко не такой удачливый, как ему хотелось бы быть. Любит прихвастнуть и присвоить себе то, чего не имеет. Селфи у шикарного авто святое дело, особенно, когда собственная тачка едва едет. У Диего есть девушка, которой он врет на каждом шагу. В этот вечер он хотел приехать к ней, но отвлекся из-за упавшего телефона от дороги и сбил какого-то человека. Естественно, с места происшествия смылся.

Работает Диего в охранной фирме и в эту ночь ему выпало дежурить в местной больнице. Сменщик – добродушный отец нескольких детей провел его по помещениям, рассказал, что и как делать. В морге был всего один труп. По словам сменщика это какой-то бродяга, которого сбили на машине. Полиция не нашла виновника, так что труп теперь здесь. Стоит ли говорить, что Диего решил, что это тот самый человек, которого сбил он сам.

Кадр из фильма «Морг»

Настоящие проблемы начинаются ближе к финалу.

В последние полчаса темп резко ускоряется, и вот тут-то из тягучего, напряженного скандинавского триллера начинают вываливаться целые куски контекста. От аккуратно выписанных в начале сюжетных завитков к финалу не остается и следа — видно, как из повествования начинают пропадать сцены, и, как следствие, из действий героев — логика, расчет.

Если в первые полтора часа «Снеговик» убаюкивает, то в последние полчаса он напоминает беготню по супермаркету перед новогодними праздниками — события мечутся от одного героя к другому, сюжетные узелки не развязываются, а грубо разрезаются. Создается стойкое ощущение, как авторы спешат поскорее и хоть как-то закончить все это.

Контрольный — это идиотский финал, и злодей, которые вошли в фильм будто из обеденного сериала на «России-1». Он мало того, что не соответствует роману, но даже просто хорошему вкусу — и это в детективе, который никогда и не был высшим жанром в литературе.

Причины такого разрешения фильма недавно обозначил сам Альфредсон. Якобы, ему не дали доснять 20% сценария, и пришлось заканчивать фильм, как есть. Конечно, мы не находимся внутри съемочного процесса и не знаем, что и как случилось, но в ситуации со «Снеговиком» это выглядит странно.

Когда на фильм тратят более 100 миллионов долларов, досъемка — это вполне нормальный процесс (посмотрите на многочисленные блокбастеры). И, кажется, что именно пропавшие сцены могли бы помочь «Снеговику» стать хитом, потому что без них он уже грандиозно провалился в прокате. А это значит, что продолжений приключений Харри Холе, от которых в бумажном варианте сходят с ума миллионы читателей, на большом экране в ближайшее время точно ждать не стоит.

«Снеговик» в прокате с 23 ноября 2017 года.

Забавный ужастик – посмотреть можно…

Что по итогу? Какой-то странный фильм и я бы сказала, что скорее забавный. Почему просится именно этот эпитет, я не знаю. Но фильм реально забавный, хотя местами может быть даже очень страшным. Особенно, когда Диего сидел в темном морге, а вокруг раздавались пугающие звуки и явно ощущалось чье-то присутствие.

В чем смысл фильма «Морг»? Похоже, что парень сбил не бродягу какого-то, а отца троих детей. Именно он был сменщиком Диего на дежурстве. Вот и получил за это расплату. Ну а тот чувак в капюшоне что-то вроде сборщика грешных душ. Это он подстроил так, что Диего оказался на дежурстве в больнице, где и нашел свое искупление.

Если бы не темная сцена на треть фильма, да трупы в конце, ужастик был бы очень даже ничего. Или, например, герой сам закрылся в этом морге, а все остальное за него сделала фантазия. Так было бы в разы круче. С возмездием тоже ничего, но лишнего много — какая-то женщина, какой-то мужик, смеющийся демоническим смехом. В общем, это тот случай, когда как говорится, немого перестарались.

Необычное ночное дежурство

Кстати, поначалу я было решила, что кино будет похоже на фильм «Нерожденный», но нет, даже близко нет… Пока Диего выясняет отношения со своей любимой по телефону, сзади него проходит голый человек. Девица решает, что ее парень с кем-то развлекается и разрывает отношения. Следом начинаются странности. То двери сами собой открываются, то чашка с кофе передвигается, то руки у трупа падают. А потом Диего и вовсе увидел в коридоре человека.

Я уж было решила, что это призрак. Но нет, вроде бы вполне живой, но очень нахальный парень, который непонятно как сюда попал. Этот тип еще не раз появится по ходу истории. У него тут очень особая роль. А может он все-таки призрак? Забегая вперед скажу, что я оказалась права, но лишь отчасти. Парень, скажем так, не совсем живой.

Дальше больше. Труп бродяги пропал, а самого Диего кто-то запер в морге. Затем минут двадцать все происходило почти в полной темноте и понять, что происходит можно было с трудом. Ближе к концу я ждала только одного, чтобы, наконец, включили свет и показали, с кем же Диего сражался. Но вместо этого парень оказался на кладбище, а потом… Потом включился свет и выяснилось, что Диего банально вырубился еще в начале своего дежурства.

Кадр из фильма «Морг»

Сложно сказать, в какой момент с экранизацией романа Ю Несбе «Снеговик» все пошло не так.

На бумаге, когда его только анонсировали, это был почти фильм мечты — большая голливудская студия с щедрым бюджетом, приличный состав актеров. Помимо Фассбендера и Генсбур, тут участвуют Ребекка Фергюсон, Дж. К. Симмонс и даже Вэл Килмер; в режиссерском кресле — очень талантливый скандинав Томас Альфредсон. Он когда-то еще в Швеции сделал отличный вампирский (в хорошем смысле) подростковый хоррор «Впусти меня», а затем здорово экранизировал шпионский триллер Джона Ле Карре «Шпион, выйди вон».

То есть лучшего режиссера представить было сложно. В продюсерах числился Мартин Скорсезе, который изначально должен был сам снимать «Снеговика», но отказался. Улучшить этот паззл мог разве что только Финчер, но ему сейчас не до этого — Брэд Питт пригласил его в фильм про зомби.

Но в первый час «Снеговика» не думаешь ни о каких Скорсезе с Финчером. Фильм медленно, но настойчиво укутывает зрителя в обманчиво безжизненную атмосферу традиционного скандинавского детектива. Этому помогает и фирменный неспешный темп самого Альфредсона, и очерченный тонкими штрихами портрет Осло на экране — еще одного благополучного северного города, в ледяной тишине которого скрывается много тайн и страхов.

Когда-то скандинавские детективные писатели в этих пейзажах — с сонным ритмом, безлюдными улицами, тусклым светом в окнах и постоянным снегом — увидели зловещую красоту. И Альфредсон умело воспроизводит ее на экране — впрочем, чего еще ждать от режиссера, который вырос, смотря на эти ландшафты.

Пока Харри Холе в исполнении обаятельно помятого Фассбендера справляется с похмельем, переворачивая одну страничку расследования за другим, а режиссер представляет действующих лиц, ничто не предвещает беды.

Перед нами постепенно вырисовываются сразу несколько сюжетов: новые убийства Снеговика, тайны прошлого, а также странная линия с влиятельным бизнесменом, который борется за права на проведение каких-то спортивных соревнований в Осло

Герои, как и их мотивы, обозначаются едва уловимыми штрихами или многоточиями, но на это не сразу обращаешь внимание — мало ли чего сделано для тайны или интриги. Все они, по идее, должны сойтись в финале, ведь все хорошие детективы похожи на оберточную ленту — то есть не только красиво выглядеть, но и легко развязываться